Она может рисовать, но не может вспомнить названия картин, может разучить новую музыкальную композицию, но не узнает мелодий, которые играет. Она - Лонни Сью, женщина с ретроградной амнезией, которая всегда живет в настоящем моменте.
В 2007 году, вирус герпеса 2 типа атаковал мозг Лонни Сью Джонсон. Через несколько недель развития инфекции, Джонсон потеряла значительную часть мозговой ткани в медиальных височных долях, особенно в гиппокампе, который выполняет главную роль в формировании и хранении воспоминаний.
До своей болезни, Лонни Сью была успешной коммерческой художницей и создавала обложки для таких престижных изданий, как The New Yorker.
Из-за поврежденного гиппокампа, Джонсон больше не имела доступа к большей части своих обширных воспоминаний, накопленных более чем за 50 лет жизни.
Она не помнила, что была однажды замужем. Не знала, что ее любимый отец умер почти 20 лет назад. Ее ферма, где она жила десять лет и которую она нежно любила, казалась ей совсем незнакомой.
Лонни Сью могла узнать свою мать и сестру, но ее самые близкие и давние друзья были для нее чужими людьми.
Женщина, получившая диплом по истории живописи, теперь не могла идентифицировать известные во всем мире картины. Кроме Моны Лизы и Тайной вечери Леонардо, практически ничего не было ей знакомо.
Будучи также талантливым академическим музыкантом и играя на альте, Джонсон не могла вспомнить многого и из этой области. Даже самые простые и известные каждому мелодии и композиции были для нее в новинку.
Но помимо ретроградной амнезии, у Лонни Сью была также и так называемая антероградная амнезия - неспособность формировать новые воспоминания.
Если бы вы с ней встретились и побеседовали немного, а затем вышли бы на пару минут из комнаты, она бы не имела ни малейшего представления кто вы в момент вашего возвращения.
Только путем постоянного повторения Лонни могла заставить свой поврежденный мозг усваивать новую информацию. Так, только после того, как она не один десяток раз слышала, что ее отец давно умер, этот факт перестал быть для нее шокирующим известием, если кто-то об этом упоминал.
Несмотря на свою болезнь, Лонни Сью Джонсон остается очень жизнерадостным и любознательным человеком. Она всегда рада посетителям, каждый раз с энтузиазмом задавая вопросы о том, как их зовут и чем занимаются, даже если эти люди отвечали на них тысячу раз.
Она любит рисовать и всегда жаждет показать вам над чем она сейчас работает. Джонсон почти все время занимается своими рисунками и продолжала бы рисовать и по ночам, если бы у нее была такая возможность.
Лонни Джонсон в восторге от своей художественной работы, которая принимает форму ярко проиллюстрированных пазлов со словами, да и в целом слова и буквы вызывают у Лонни восхищение.
Она также искренне радуется музыке. Она все еще может играть на альте и понимает нотную грамоту, и очень любит импровизировать.
Ее веселый нрав - это подарок для нейронауки, потому что она почти всегда готова содействовать исследователям института Джона Хопкинса, когда они проводят с ней тесты, чтобы понять, как ей удается творить, несмотря на серьезные проблемы с памятью.
Когда она фокусируется на каком-либо задании ученых, то погружается в него на 100%, чего нельзя ожидать даже от тех объектов исследований, чей мозг не претерпел никаких структурных изменений.
Случай Джонсон имеет огромную ценность для исследований о человеческой памяти, так как за свою жизнь она аккумулировала обширный багаж знаний и опыта. Она была не только успешным иллюстратором и талантливой альтисткой, но и частным пилотом (у нее было два небольших самолета).
Она также имела небольшой бизнес на своей ферме, связанный с производством молочных продуктов, и с упоением читала и писала.
Так что Лонни Сью вызывает огромный интерес у исследователей, которые имеют возможность изучить множество аспектов функционирования памяти, работая с художницей.
Начали нейробиологи с самого простого теста, где Лонни должна была указать автора картины. Но поскольку ее семантическая память об истории искусства и художника была значительно повреждена, этот тест она провалила.
Однако когда ученые стали добавлять в набор для угадывания картины, которые Лонни Сью нарисовала сама, она безошибочно определила свое авторство.
Что еще более удивительно, когда исследователи показывали ей картины, написанные в похожем на ее стиле, Джонсон определяла их как те, которые она могла бы нарисовать.
Чтобы это сделать, она должна была опираться на какой-то тип памяти. Но это явно была не эпизодическая память, так как картины - это не события, и вряд ли это было то, что рассматривают как семантическую память, потому что в основе этих воспоминаний лежит не набор каких-то фактов.
Пока ученые не решили, как характеризовать такую память.
На следующем этапе исследователи решили протестировать художницу касательно ее знаний о том, как создавать предмет искусства.
Через год после того, как Джонсон поразила амнезия, она вернулась к рисованию, и это неудивительно, так как физический процесс написания картины был связан с процедурной памятью, которую болезнь не затронула.
Но поразительно было то, что Лонни Сью могла ответить в деталях на вопросы о технике рисования, например, акварелью или пером. Она могла рассказать, как создать иллюзию глубины. Она знала, какие кисти использовать для картины маслом или акрилом. Лонни с интересом беседовала о принципах дизайна.
Ни один ученый до сих пор так и не может объяснить, как ее поврежденный мозг мог извлекать такую информацию из памяти.
Когда исследователи переключились с визуального искусства на музыку, они также обнаружили удивительные вещи. Лонни не могла распознать и запомнить ни одной мелодии, но при этом сохранила способность разучивать их.
Так как она знала нотную грамоту, она могла практиковаться играть какую-либо песню, даже если после каждой сессии она забывала, что вообще ее разучивала.
Но несмотря на то, что Джонсон не помнила самого факта репетиций, ее навыки становились с каждым разом все лучше.
То есть, ее мозг выполнял сложную когнитивную задачу освоения новой музыкальной композиции, которая требовала не только моторных навыков, но и сознательного мониторинга высоты, тона и темпа, а также постоянной корректировки всех этих трех параметров для того, чтобы музыка звучала как можно лучше.
Наконец, команда ученых решила проверить знания Лонни Сью об авиации: о том, как устроен самолет, как летать при разных состояниях ветра, о правилах и инструкциях, которые обязан знать пилот, и о многом другом.
Оказалось, что Джонсон помнила множество подробностей летного дела, несмотря на то, что повреждение гиппокампа должно было лишить ее доступа к огромной части фактической информации, накопленной за жизнь.
Случай Лонни Сью Джонсон подтверждает давнее предположение ученых о том, что наши представления о разделах человеческой памяти слишком примитивны.
Память не делится просто на декларативную память о прожитых событиях, хранящуюся в гиппокампе, и процедурную память о физических навыках в другом отделе мозга.
Кроме того, между этими двумя типами памяти сложно провести четкую границу, даже когда очевидно, что один из них пострадал больше в результате повреждения гиппокампа.
Случай Лонни Сью также дал исследователям понять, что у человека есть еще какие-то виды памяти, которые не соответствуют декларативной и процедурной категориям.
Ученые Принстона протестировали Лонни на функционирование еще одного типа памяти - "статистического обучения" - процесса, при котором мы неосознанно выбираем и поглощаем информацию об окружающем мире, даже не замечая, как мы запоминаем какие-то детали.
Примером такой памяти может быть запоминание маршрута при вождении. Когда вы едете по новому маршруту, вначале вы внимательно следите за картой или навигатором.
Но когда вы ездите по одному и тому же маршруту постоянно, ваш мозг начинает ориентироваться на паттерны воспоминаний, как когда вы помните, что нужно повернуть на следующем светофоре направо, после того, как вы проедете кофейню на углу.
Эту информацию вы запоминаете бессознательно, и каждый раз извлекая ее из памяти, просто воспринимаете ее как факт.
До того, как ученые не начали работать с Лонни Сью, было непонятно, играет ли роль гиппокамп в таком виде обучения. Сейчас можно сказать, что определенно играет: Лонни утратила способность к статистическому обучению.
Тем не менее, адаптивное обучение дается ей легко. Это процесс, в ходе которого мы запоминаем, какие знаки, звуки и объекты во внешней среде требуют нашего внимания, а на каких можно не концентрироваться.
Джонсон продемонстрировала что целостность гиппокампа для функционирования такого вида памяти - это необязательное условие. Хотя ранее ученые полагали, что гиппокамп играет важную роль в адаптивном обучении.
Спустя три или четыре года тестирований, нейробиологи считают, что коснулись только малой части того, что им еще предстоит узнать о памяти Лонни Джонсон.
К счастью, ей еще только 66 лет, и художница в отличной физической форме и полна энтузиазма. Это дает надежду на то, что ученые найдут еще много ответов на вопросы о том, как работает человеческая память, благодаря Лонни Сью, которая живет в настоящем, не думая ни о прошлом, ни о будущем.
