"У меня появляется ощущение, что мы проживаем три жизни за одну, — она устало закрывает глаза и продолжает после долгой паузы. — Я прекрасно понимаю твою боль, потому что сама столкнулась с тем же ужасом. Я думала, что особенная, что я в чём-то провинилась, раз заслуживаю этого. На самом деле, никто этого не заслуживает. И твои рассказы только выселяют в меня уверенность, что я не одинока. Что реальность, какой бы жестокой и абсурдной она ни была, существует".
Убеждать себя, что депрессия и различные психические расстройства — не болезнь и вполне лечатся пресловутым "просто поверь в себя" и "будь сильной", — самое распространенное искажение реальности. Это как стоять на воде, думая, что под ногами камень. И когда бутафорный, выстроенный на иллюзиях мир разрушится, тонуть очень страшно.
Про страх я услышала от девушки, с которой познакомилась на фестивале Vegan Day. Десятки лиц, веселье, всеобщий праздник, интересные лекции и мероприятия. Среди всего хаоса — 26-летняя девушка в причудливо детском свитере с длинными рукавами, под которыми она прятала глубокие синие шрамы.
"Я не делаю коррекцию и не хочу избавиться от них. Это часть меня, определённый этап. Глядя на них, я вспоминаю, что когда-то потеряла контроль и жизнь перестала иметь смысл". Ей страшно. Как и нам всем. Я боюсь, что когда-то тоже перестану себя контролировать и те "стыдные" эмоции, которые я с детства прятала в ящик под семь замков, обрушатся на меня бурной лавиной.
Медикаментозное лечение и интенсивная психотерапия дают мне некое душевное успокоение от признания ментального недуга. Любая работа с подсознанием — кропотливый и мрачный труд. Порой приходится пролезать через такие шипы, раны от которых будут пострашнее порезов.
Сложно за пару сессий отстроить то, что разрушалось годами, ведь зачастую имеешь дело с вытесненными воспоминаниями из дремучего детства. Психиаторка обещает в этом плане более "радужные перспективы" — недели три в больничке, нейролептики и селективные ингибиторы помогут не выйти в окно, дадут отсрочку во времени и смогут восстановить резерв.
В моменты какого-то просветления (врачи называют это гипоманией, я же долго время пользовалась определением пресловутой "белой полосы" или "удачного дня") я ощущаю мир так ярко и трёхмерно, что потом какое-то время могу подпитываться приятными воспоминаниями. В таких состояниях я много пишу, стараюсь запомнить каждую мелочь.
Вкус еды, приятное расслабление мышц после разминки, каждая нота в каждом музыкальном произведении, люди и их улыбки, сновидения, своё отражение. В депрессивные эпизоды я помню всё очень смазано и заметки мне помогают: благодаря им я постепенно восстанавливаю в голове картинки по пазлам и как будто проживаю ту же ситуацию, только по-новому, в уже другой для себя роли. При этом меняется само восприятие мира, конечно.
Ты словно выкинутый на периферию объект среди иных субъектов, как-то более-менее связанных реальностью и повседневной рутиной, а мне именно этой обыденности иногда и не хватает. Она даёт понимание того, что жизнь — не кино с картонными зданиями-декорациями и людьми-голограммами, а вполне реальная грязь, не изваляться в которой невозможно.
Рефлексии, какие-то поиски себя, местами накручивания, местами самовнушение и успокоение — мне 22, а я только сейчас начинаю познавать себя. Я словно знакомлюсь с чужим мне человеком. Моя личность настолько отделилась, что я смотрю на себя со стороны и с удивлением слежу за ходом событий.
Есть две меня, и люди видят эти две крайности. Кто-то боится и обрубает общение на корню, заприметив что-то странное, кто-то (в виду природного любопытства) препарирует мою психику, как под микроскопом изучает меня, пытаясь найти объяснения. Его нет, разумеется. Я порой сама не могу объяснить некоторые вещи.
Читайте также Как понять человека с ПРЛ
Я очень специфически отношусь к проблемам и не умею выражать эмоции, свойственные той или иной ситуации: предателей прощаю, хороших людей отталкиваю, близости боюсь, хотя ужасаюсь от мысли об одиночестве. Кажется, расстройство проникает во все сферы жизни и постепенно засасывает взаимоотношения с людьми, интересы, повседневные дела, привычки. Чувство, будто моё тело и психика не взаимодействуют, а перетягивают канат: кто сильнее, кто выстоит?
Весь негативный опыт у пограничника наслаивается, а всё хорошее моментально обесценивается и забывается. Вы можете быть бесконечно добры ко мне, я буду отвечать взаимностью и возможно даже полюблю, как родн_ую, но всё это автоматически аннигилируется плохим отношением или проступком.
В моём отношении к другим людям проявляется вся (не)любовь к себе. Каждый день я проживаю по-новому, и даже несмотря на врождённую тягу к планированию и дисциплине, мне очень сложно точно определить, в каком настроении я проснусь. Я не крашусь, поддерживаю бодипозитив и естественность, но при этом яростно ненавижу каждую пору на своём лице, свою фигуру, я готова брать нож и исполосать себя, прилечь в ванну с кислотой, никогда не рождаться.
Я хочу плакать, и мне страшно, когда кто-то смотрит на меня и не отводит глаза. Я не могу побороть дерматилломанию и всегда ощупываю каждый миллиметр кожи, но при этом испытываю парализующий ужас и замираю, когда кто-то трогает меня за лицо или уши. В такие моменты я всегда мечтаю о том, чтобы это побыстрее закончилось, а потом калейдоскопом проматываю картинки кровавых сцен, где я вырываю себе органы, царапаюсь до красных полос.
Аутоагрессия и парасуицидальные мысли не дают покоя: убеждаю себя, что я красивая и достойная любви, а потом снова всё повторяется, я опять просыпаюсь, провожу тот же ритуал с кожей и снова ненавижу себя.
Помню, как в период очередной гипомании словила безудержный кайф от жизни, когда перестала есть — физически не чувствовала голода и была буквально опьянена идеей собственной выносливости и всемогущества.
Но мрачный опыт показал, что нельзя 4 месяца жить на яблоке в день: 178/42, больные почки, гемоглобин под сотку, отсутствие месячных и страх в глазах знакомых, которые видели меня вживую.
Два года назад я про*бала тот самый ключевой момент, после которого обычно попадают в клинику неврозов и начинают долгую интенсивную психотерапию. Мне не хватило мотивации, внутренних сил признать проблему, банального желания жить. Уже тогда, отказавшись от еды, я хотела умереть и бессознательно убивала себя таким жестоким способом.
На сегодняшний день проблемы стали более выраженными, но я признаюсь в них. Мне надоело сидеть в розовых очках и хавать бесполезные аффирмации в духе "просто полюби себя" и "займись делом, это от лени" — я никогда в жизни не чувствовала такого контроля над своей жизнью.
От каждого инсайта я порой ловлю такие флешбеки, которые на день-другой выкидывают меня из реальности, но потом, пережив их снова, я чувствую, как мне становится легче дышать.
Конечно, ничего не проходит напрасно. Шрамы прошлого не дают забыть. Ценный опыт позволяет не допускать ошибок в будущем, но только при одном условии: если полученные знания приняты и должным образом переварены. Тогда я была больше обеспокоена внешним видом, чем психоэмоциональным состоянием, а потому все оставшиеся силы кинула на лечение, по сути, результата ПРЛ, а не его первопричины.
Каждый из нас подвержен стрессу и хотя бы раз в жизни испытывал депрессивный эпизод. У кого-то он протекал более-менее сносно, кто-то кардинально менял своё видение мира, а кто-то не выдерживал. Говорят, мол, у депрессии нет лица, я же думаю, что она многолика. И порой гримасу боли бывает проще скрыть за улыбочкой, чем выставлять на всеобщее обозрение.
