"…Жила-была красивая Девочка. У нее были длинные волосы, стройная фигура и большой шкаф, где хранилось много-премного платьев, дюжина пар туфелек и сундучок с помадами, но по утрам Девочке все равно постоянно было нечего надеть.
Девочка была очень милая, скромная и воспитанная. Она всегда улыбалась, когда ее об этом просили, никогда ни с кем не спорила и предпочитала смеяться чужим шуткам, а не шутить самой. Девочку все очень любили, потому что она была такая хорошая и красивая, а больше всего — мужчины. Они часто звали Девочку на свидания и дарили подарки. Мама Девочки говорила, что если знать себе цену и продолжать следить за собой, то можно хорошо выйти замуж.
Но была у Девочки одна Подруга — толстая некрасивая особа с резким голосом и короткой стрижкой, которую никто не любил. Она очень завидовала Девочке и ее успеху у мужчин. Та, конечно, жалела бедняжку и иногда давала советы, как похудеть или отрастить волосы. Но не знала Девочка, что Подруга затеяла против нее коварную западню.
Однажды, когда Мамы Девочки не было дома, в дверь позвонили. Девочка открыла, но там никого не было, а на полу лежала большая коробка. В ней были книги — семь больших и увесистых, да дюжина тонких брошюр. Ни одно название не показалось знакомым. Симона де Бовуар, Андреа Дворкин, Глория Стайнем… Девочка занесла коробку в свою милую комнатку, отложила в сторону тяжелые тома и решила сперва почитать те, что потоньше.
…Когда Мама Девочки вернулась домой, было уже слишком поздно: по всему дому валялись обрывки искромсанных платьев, в воздухе стояла кошмарная вонь разбитых флаконов с духами. На негнущихся ногах вошла несчастная женщина в комнату дочери. Шкафа больше не было (его вместе с уцелевшими платьями похитила Подруга); под потолком зловещим вихрем кружились книги; персиковые стены, видя такую беду, сделались темно-зелеными.
Монстр, бывший когда-то Девочкой, сидел в углу, сжимая в руках свои отрезанные волосы. Ноги его покрывала колючая шерсть; тело распухло, груди обвисли без лифчика; нежный и ласковый взгляд стал колючим и дерзким; длинные желтые ногти стучали по полу.
— Что здесь произошло? — вскричала в ужасе Мать.
— Мама — ответил Монстр, — ты знала, что сексуальная объективация женщин направлена на поддержание авторитета патриархальной культуры?"*
*данный фрагмент защищен авторским правом и встроенным НЛП-кодом. Любые попытки его распространения отдельно с целью дискредитации фем-сообщества приведут нарушителя к непреодолимому желанию слушать песни Ирины Аллегровой и группы "Ласковый май".
Если вы, как и я, росли и живете в той самой патриархальной культуре, то наверняка не раз слышали обрывки этой легенды в одной из ее бесчисленных версий — легенды о Неухоженной Феминистке. Возможно, вы даже кому-то ее рассказывали. Я и сама припоминаю, как однажды в пылу спора предложила кому-то "чем теребить волосы на подмышках, заняться лучше делом".
Не так давно, стоя перед зеркалом, я задумалась, откуда берется эта легенда. Пускай ответ лежит на поверхности — так проще дискредитировать потенциально неподконтрольную оппонентскую группу — за ним возникают другие вопросы: почему это вообще работает?
Чем продиктовано наше отношение к женской внешности, своей и чужой, и что меняется, когда приходит понимание, что мужчина — не "голова", а женщина — не "шея"? Попробуем разобраться.
Дано:
Привлекательная внешность потенциально свидетельствует о большей фертильности и повышает шансы женщины на "брачном рынке". Это важно, поскольку замужняя женщина имеет статус выше, чем оставшаяся не замужем: замужество также дает какие-никакие гарантии благополучия и защиты.
Почему это не работает:
Исторически огромная часть браков заключалась по договоренности патриархов и зависела от материальных выгод, а не от эстетических предпочтений жениха, тогда как привлекательность, наоборот, могла стать для женщины источником проблем — например, с инквизицией. И все равно это больше не имеет значения — в цивилизованном мире ни замужество, ни наличие партнера уже не являются условием выживания и залогом больших прав и свобод.
Тем не менее, оценивание женской внешности как некоего капитала продолжает работать — конкурсы красоты тому свидетельство. Зачем и кому это удобно? Здесь я неизбежно рискую повторить прописные для подкованных феминисток истины, но материал как раз направлен скорее на тех, кто еще не в теме.
Следующий вопрос: стоят ли того все усилия по "достижению совершенства"? Не факт, и вот почему
Существует идея о возможности радикального перевоплощения, "из гусеницы — в бабочку".
Но как много на самом деле среди нас людей, чью внешность можно было бы радикально "исправить", большими усилиями или большими деньгами? Мало. Сколько из них действительно на это готовы? Единицы. Большинство обладает обычными, вполне приемлемыми лицами и фигурами, которые не требуют ни пластических операций, ни тотального похудения, ни чего-то еще в этом духе. Разные ухищрения могут подчеркнуть красоту, но не создать ее видимость.
Тем не менее, многие из нас приучены быть слегка недовольными собой и верить в чудо-средства, которые помогут стать другими — внутри и снаружи. Это может быть крем для лица, лифчик пуш-ап или травяной чай. Вообще-то, это может быть что угодно — если бы рекламщикам удалось придумать, каким образом шуруповерты могут дарить вечную красоту и молодость, их бы тоже начали продавать в отделе косметики. Ослик идет за морковкой — значит, кто-то эту морковку перед ним держит.
Какую роль внешность при этом играет в повседневной жизни на самом деле?
Если бы я могла вернуться лет на 15 назад, то обязательно предупредила бы себя-подростка: "Ты очень удивишься, когда поймешь, насколько мало значения красота имеет во взрослом мире, где тебя оценивают по навыкам и адекватности. А кое-кто из твоих красавиц и красавцев одноклассников удивится еще больше".
Карьера? Если посмотреть на телеведущих, особенно мужчин, то станет ясно, что даже в такой визуальной отрасли, как телевидение, красота уже не первостепенна. Конечно, институт протекции по-прежнему живет и процветает в любой сфере — но, возможно, если протеже в итоге удается подняться выше того уровня, на котором протекция осуществилась — значит, не только в ней было дело.
Личная жизнь? Окей, если бы это было настолько критично, мы бы очевидно вымерли еще в раннем неолите. Историй о том, как люди неэталонной внешности влюбляются и создают счастливые пары, миллиарды, но все равно каждый раз кое-кто удивляется, как будто это случилось впервые. Наверное, такая реакция связана с тем, что в пубертатном периоде легко можно "запасть" на какую-нибудь чепуху, вроде особенно голубых глаз, а потом еще полжизни спотыкаться о сформировавшуюся в этот момент ложную причинно-следственную связь и прозревать, насколько все на самом деле сложнее и по-другому.
Самое наглядное доказательство того, что внешний вид тела не имеет фундаментального значения — то, как к своей привлекательности относятся мужчины. "Невеста: встала в пять утра, макияж, укладка, платье. Жених: проснулся, умылся, побрился — красавчик!". Вопрос: неужели женщины действительно от природы выглядят настолько хуже (тогда как культура постоянно транслирует обратный посыл)?
Заметьте, я не утверждаю, будто на самом деле не существует красивых и некрасивых людей, а понятие красоты — ложно. Как минимум, есть личные эстетические предпочтения и лица, которые притягивают больше внимания, чем другие. Я лишь оспариваю распространенное убеждение, будто можно искусственно перейти из одной категории в другую, а если этого не сделать, то жизнь пройдет мимо.
Когда женщина приобщается к феминизму, она получает новую, альтернативную онтологическую модель, в которой нет всеохватывающей привязки к мужчине и его интересам. Феминизм — это, в первую очередь, про внутреннее освобождение, а потом уже про все остальное. Сначала отделить себя от патриархальных схем, а потом уже думать, как с ними бороться.
Феминизм дает другое восприятие тела и времени: женщина впервые остается один на один с тем и другим. То и другое теперь принадлежат ей: она больше не должна учитывать ничьи интересы, решая, как распорядиться своими владениями.
Когда время не ограничено периодом фертильности, чувствуешь, как его становится больше и как оно устремляется в бесконечность. Когда тело перестает быть инвентарем, временно вверенным на обслуживание до появления "владельца", чувствуешь, насколько больше оно всегда хотело и могло тебе дать.
Удивительно, как легко можно управлять человеком, если убедить ее/его в том, что она/он — достаточно важная персона. Бессознательно нам всегда хочется найти подтверждения своей значимости (это увеличило бы шансы на выживание), и культура говорит: "Да, да, ты и есть центр мира! И именно поэтому очень важно, чтобы ты сделал_а (то, чего я требую от тебя)".
Вся планета наблюдает за твоими ногами — побрейся, женщина! Эта схема работает еще с доисторических времен, когда люди верили, что благополучие племени зависит от действий каждого, и если один случайно нарушит правило, пострадают все — потому и общественный контроль был очень жестким.В какой-то момент приходит понимание, что твое тело — это всего лишь тело, мизерное скопление органики, меньше чем ничто в масштабах Вселенной. И Вселенной абсолютно все равно, какие у этого тела пропорции и объемы и какими полуорганическими соединениями ты мажешь его по утрам. Так же, как и остальные тела, оно со временем выйдет из строя и перейдет в другую форму существования. А до тех пор интересно лишь то, куда тело идет, что делает и как себя чувствует.
Седые волосы, которые я вижу в зеркале, превращаются в просто волосы, которые изменили цвет, а не признак старения, который следует как можно скорее замаскировать, если я хочу сохранять видимость молодости и привлекательность.
Когда происходит такой инсайт, логично избавиться от всего, что тебе на самом деле неудобно или не нравится: лифчиков на косточке, обуви на шпильке.
Полагать, будто феминистки "отказываются от женственности мужикам назло", как минимум, очень самонадеянно. Они всего лишь начинают заботиться о том, чтобы одежда не впивалась в кожу, а обувь не калечила ноги. Тем и "страшен" феминизм, что женщины перестают делать что-то с оглядкой на мужчин, для или назло — они вообще про них не думают.
Самое простое доказательство того, что никакого специфического влияния феминизма на внешний вид женщины нет: попробуйте назвать хотя бы один особенный признак, который позволит безошибочно узнать феминистку среди всех остальных пассажирок маршрутки.
Если пойти дальше, то можно развить схему эксперимента: показать испытуемым фотографии подписчиц фем-сообщества, прихожанок местной церкви и, например, сотрудниц ближайшей больницы, всех примерно одного возраста и в домашней одежде, и предложить угадать, кто есть кто. Ставлю свой блендер на то, что процент попаданий не выйдет за пределы случайного.
Зато если фотографию прихожанки Маши подписать "радикальная феминистка Олеся", испытуемый почти наверняка падет жертвой казуальной атрибуции и быстро найдет все "признаки" феминизма: и лака-то на ногтях нет, и волосы не красит, макияжем пренебрегает — ну, точно из этих.
Нет, мы хотим, чтобы все ходили свободными и уверенными в себе. Одежда и макияж могут быть прекрасными способами самовыражения для обоих гендеров: кто-то, может, и мечтает взорвать все косметические фабрики, я — нет. Красить ногти во все цвета M&Ms, чтобы разбавить зиму; пахнуть ананасом, потому что обожаешь этот запах; носить ботфорты, как у героини любимого комикса — прекрасно. Прекрасно использовать любую возможность, чтобы порадоваться своему телу и чувствовать себя в нем хорошо.
Плохо, когда вместо любви и радости появляется страх и чувство обязательства: если я не буду этого делать, обо мне нехорошо подумают. Меня не будут любить. Я буду хуже других, моя ценность упадет. Нет, я не пойду за вискарем ненакрашенной.
Плохо, когда внешний вид из символа "я есть и радуюсь этому" превращается в обертку "я товар и жду покупателя". Западные женщины это уже поняли, вызвав появление на постсоветском пространстве мифа про "страшных европеек" — ну, да, "они же там все феминистки". Миф про "русских горнолыжниц в боевой раскраске на шпильках", впрочем, зеркально его отражает.
Сложно сказать, когда движение к феминизму началось лично для меня. Думаю, это произошло три года назад, когда я волевым усилием прекратила читать один крайне шовинистический блог, авторка которого, безусловно одаренная публицистка, очень сочным и увлекательным языком пропагандировала все возможные варианты мизогинии, фэтфобии, кастового деления и патриархального фундаментализма.
Не так давно, стоя перед зеркалом, я задумалась: что с тех пор изменилось в моем облике и как это связано с феминизмом?
Честно говоря, немного. Я выгляжу примерно на два-три года взрослее, чем была в 2015; моя нынешняя стрижка подходит мне больше. Недавно я решила не покупать еще один комод и выбросила два мешка вещей, хранившихся в коробке "на все случаи жизни". Я все так же люблю украшения в стиле "бохо" и почти довела до совершенства искусство носить гротескные серьги.
Пожалуй, самое существенное изменение произошло в выражении лица — оно расслаблено. И это неудивительно — ведь я уже третий год живу в теле, которому больше не нужно участвовать в массовом забеге к "совершенству", на которое не возложена ответственность за все мои успехи и неудачи.
Сначала было непривычно, потом понравилось. И знаете, это именно то ощущение, которое стоит попробовать каждой и каждому.
