В августе 2018 года восемь воспитанников детского приюта в городе Рожище Волынской области заявили о сексуальном домогательстве и физическом насилии со стороны персонала — директора Леонида Матвийчука и его родного брата, дежурного по режиму Николая Матвийчука.
Дети рассказали о случившимся во время общения с работниками Офиса уполномоченного по правам человека, которые приехали в приют без предупреждения с плановым мониторинговым визитом.
Маргарита Тулуп, журналистка издания Левый берег, провела свое расследование и пообщалась со всеми причастными к ситуации.
Правозащитники узнали, что 29 июля дежурный по режиму Николай Матвийчук "таскал за волосы" одну из воспитанниц учреждения. После этого пятеро детей заступились за девочку, за что были наказаны дежурным. Правозащитники зафиксировали синяки на теле детей. На шортах одного мальчика они заметили следы крови — по словам ребенка, дежурный разбил ему нос.
Дети также рассказали о том, что за плохое поведение их по одному закрывают в "вонючке" — комнате для обуви без окон и света — либо "воспитывают веником".
Четверо других детей во время мониторинга подтвердили факты насилия, а также рассказали правозащитникам о домогательствах (одной из пострадавших было 16 лет и девушка была беременной).
"Старшие девочки сказали, что дежурный по режиму лапает их и гладит по груди, называет проститутками. Одна из девушек рассказала, что дежурный по режиму предлагал ей сделать ему минет, но девушка отказалась и заявила о недопустимости такого поведения, на что дежурный ответил, что "сам устанавливает правила поведения в учреждении", — рассказала изданию lb.ua Елена Прашко, сотрудница Секретариата Верховной рады Украины по правам человека, которая была в приюте во время мониторинга.
Дети сообщить о происходящем не могли — в приюте им запрещено пользоваться мобильными телефонами. По их словам, они жаловались на директора и дежурного воспитательнице, но та не приняла их слова всерьез.
В ЕРДР внесли ведомости по статьям 125 (умышленное легкое телесное повреждение), 137 (ненадлежащее исполнение обязанностей по охране жизни и здоровья детей), 156 (развращение несовершеннолетних) Уголовного кодекса Украины.
Директора приюта и его брата при этом не отстранили от должностей даже на время расследования. Обвинения пока никому не выдвинуты.
Случаи насилия, которое получает огласку, — лакмусовая бумажка отношения общества к данной проблеме. Обсуждение темы абьюза порождает огромное количество мнений, среди которых много оценок, обесценивающих пострадавших, некорректных, а порой и грубых, неуместных обобщений.
Решившись заговорить, пострадавшие от насилия рискуют многим, но самый большой риск в том, что общество может не поверить в историю или же обвинить в намеренной провокации.
Часто в ситуациях, когда случается насилие, можно услышать легендарное "сами виноваты", мол, поведение, внешний вид (на самом деле, что угодно) и спровоцировали преступление.
В данном приюте находились дети от 3 до 18 лет, с которыми не справилась взрослые: кто-то убегал из дома, прогуливал уроки, склонен к бродяжничеству и жил на улице, "связался с плохой компанией". В большинстве случаев детей в приют направляла служба по делам детей района либо города Луцка.
Директор приюта Леонид Матвийчук заявил, что "в приюте ему приходится работать с детьми со сложной судьбой, что сказывается на их поведении".
Насилия в приюте быть не могло - уверены жители Рожища, проживающие по соседству. С поправкой на то, что даже если оно и было, то вполне заслуженно, потому что "такие дети".
"Они не уважают старших, они матюкаются. Может, кто-то им подзатыльник дал. Как их ещё в чувство привести? Это кричала местная жительница", — пишет Маргарита Тулуп, которая занималась освещением случившегося в приюте.
16-летнюю девушку, которая заявила о домогательстве, местный чиновник обвинил во вранье и том, что она сама все спровоцировала, объясняя это тем, что девушка "многое знает, многое пробовала".
"Мы прекрасно понимаем, что девушки в таком возрасте способны провоцировать на действия, которые можно трактовать двояко. Она специфическая девушка. Многое знает, многое пробовала. Поэтому странно было нам слышать заявления о домогательствах. Она уже очень взрослая по своему поведению. И у нас была информация о том, что она не с одним парнем проводила свое время", — прокомментировал lb.ua руководитель Службы по делам детей Луцкого горсовета Федор Шульган.
Мать одной из девушек, которая находилась в приюте в момент инцидента, считает, что "трогали девушек из неблагополучных семей, за которых некому заступиться". При этом рассказывает о том, что ее дочь видела синяки на руках у других детей, но они появились из-за того, "что дети плохо себя вели и их не могли успокоить".
Как в случае физического насилия, так и в случае домогательств, все причастные ищут причины в самих детях, пытаясь оправдать руководство приюта.
Вряд ли такие рассуждения помогут найти правду, когда все ключевые вопросы к пострадавшим сводятся к их обвинению.
Даже наоборот, получается вариант развития событий, где побои и домогательства уже оказываются оправданными и возникает обстоятельство, при котором можно бить — нападавший попросту не имел другого выхода, кроме как ударить/распустить руки, залезть под юбку и т.д.
"Домогательства"? "Сначала докажите", "Это дети со сложной судьбой". То есть самого описанного прецедента мало для проявления поддержки пострадавшей или недостаточно, чтоб возмутиться по поводу содеянного.
Стереотипы складываются из того, что общество пытается найти хоть какое-то оправдание проявлению жестокости. От этого и возникает "сами виноваты" или "а в начале докажите".
Огласка — большой шаг, потому что традиционное замалчивание этой проблемы мешает ее решить. Из-за такой реакции далеко не все пострадавшие от насилия находят в себе силы обратиться в полицию и стойко перенести длительный, а часто и унизительный судебный процесс.
За 2017 год от физического насилия пострадали более 1 млн украинок, из них только 110 тыс. подали заявление в полицию и только 4440 дел дошло до суда.
Если проецировать это на ситуацию с приютом, следующие три месяца после огласки дети (в том числе 16-летняя беременная воспитанница) проходили медицинские комиссии и писали объяснительные о произошедшем.
В конце концов им назначили психолого-психиатрическую экспертизу, и некоторые из них отказались от своих заявлений.
Обвинения пока никому не выдвинуты. "Назначено большое количество экспертиз — и судебно-медицинских, и психолого-психиатрических. Сейчас с детьми общаются психиатры. Когда решение комиссии будет, материалы дела вернутся в следствие и будет приниматься решение по данному уголовно-процессуальному производству. Пока никому обвинений не выдвинули", — рассказал lb.ua следователь по делу Виктор Федорчук.
К сожалению, данный случай с обвинениями пострадавших далеко не единственный.
В патриархальном обществе столкнувшиеся с насилием должны быть чуть ли не святыми, чтобы за них заступились. Внешний вид, одежда, свободное поведение или (не дай бог!) алкоголь становятся зацепкой, чтобы "спровоцировать" абьюзера.
Из недавних, но показательных случаев — ситуация, когда 19-летняя студентка Наталья Бурейко обвинила заместителя начальника отдела департамента защиты экономики Нацполиции Украины Александра Варченко в преследованиях и домогательствах.
Девушка выложила переписку, где якобы Варченко настаивал на сексе, а после того, как Наталья отказалась и захотела прекратить общение, ей начали приходить угрозы расправы.
Но вместо поддержки на девушку посыпалась волна комментариев от "это все фейк" и "такого не было" до "искала папика", "будет ей урок", "провокаторша!", "сама виновата, шлюха!" и т.д.
История закончилась тем, что девушка написала заявление в прокуратуру, а после публично извинилась, назвала ситуацию ошибкой. На сегодняшний день ее местонахождение неизвестно.
Другая история, произошедшая в начале года в России, когда 19-летний студент Артем Исхаков убил и изнасиловал подругу и сожительницу Татьяну Страхову, в которую был безответно влюблен.
На странице Вконтакте он подробно описал преступление. На пост несколько часов не обращали внимание. Исхаков покончил с собой.
"Нечего было жить с ним в одной квартире и френдзонить его", "Девушка сама не ангел, вот фото с резиновым членом", "Одной шкурой меньше" — такой была реакция на убийство молодой девушки, которая не отвечала взаимностью убийце.
Если копнуть еще глубже, лавина комментариев и обвинений посыпалась на тех, кто поделились историями во время флешмоба #Янебоюсьсказати.
Виктимблейминг — перекладывание ответственности с насильника на пострадавших — часть патриархальной культуры насилия. И живущие в этой культуре не желают видеть реальное насилие, которое нас окружает, и разбираться в проблеме.
Обвинение пострадавших от насилия может происходить где угодно: в школе, дома, среди коллег по работе, в дружеской компании. И рано или поздно в этой ловушке может оказаться любой человек.
Есть одно простое правило: пострадавшие не могут быть ответственны за то, что с ними случилось. Виноват тот, кто не сдержался. Поэтому фразу "сами виноваты" стоит выбросить из своего лексикона. Навсегда.
И самое главное: верьте пострадавшей стороне. О таких вещах не врут — в них и признаться-то сложно. Насилие трудно доказать, но пока мы закрываем на это явление глаза, мы все под угрозой оказаться на стороне пострадавших.
